Deathtofascism

~~~~~~~~~~~~~ Я - летчик, я - истребитель, Вылетов шесть на дню. Хотите - в "мессершмитте", В двух "фокке-вульфах", хотите? Ладно, повременю. Сейчас эскадрилья тяжелых - девятка Уходит в ночной полет. Ну, а теперь я начну по порядку, Зачем забегать вперед? Я ложь отличаю от боли, Положено мне отличать. Мы Брест сегодня отбили, Вчера же мы Брест бомбили, А в Бресте и дом мой, и мать. Мы сопровождали тяжелых девятку, Свои свой же город бомбят. Но... Видите, я не могу по-порядку, Опять забегаю назад. Теряю я голову редко, Я - ас, но внизу же - Брест! Один так и садит в отметку. Я чуть не нажал на гашетку, Случайно поймав его в крест. Но вот отбомбилась тяжелых девятка, Внизу все, как надо, идет. Все было, как надо, и скоро посадка, А я забегаю вперед. Я - летчик, я - истребитель, Со мною случилась беда, Я ночью летал в прикрытье... Хотите - еще пошлите, Но чтобы не знать, куда! 1968.

##### (Песня Высоцким не исполнялась. Здесь http://www.wysotsky.com/1058.htm?93​ можете её послушать в исполнении Никиты Джигурды). Я лежу в изоляторе. ♩ Я лежу в изоляторе, Здесь кругом резонаторы, - Если что-то случается - Тут же врач появляется. Здесь врачи - узурпаторы, Злые, как аллигаторы! Персонал - то есть нянечки - Запирают в предбанничке. Что мне север, экваторы, Что мне бабы-новаторы, - Если в нашем предбанничке Так свирепствуют нянечки! Санитары - как авторы, Хоть не бегай в театры вы! - Бьют и вяжут, как веники, - Правда, мы - шизофреники. У них лапы косматые, У них рожи усатые И бутылки початые, Но от нас их попрятали. Владимир Высоцкий. Текст, 1969. Никита Джигурда. Музыка. Никита Джигурда. Исполнение, 1987.

$$$$$$ * * * Я все чаще думаю о судьях,- Я такого не предполагал: Если обниму ее при людях - Будет политический скандал. Будет тон в печати комедийный, Я представлен буду чудаком,- Начал целоваться с беспартийной, А теперь целуюсь - с вожаком! Трубачи, валяйте, дуйте в трубы! Я еще не сломлен и не сник: Я в ее лице целую в губы Общество "Франс - Юньон Совьетик"! Между 1968 и 1970.

^^^^ * * * Я верю в нашу общую звезду, Хотя давно за нею не следим мы,- Наш поезд с рельс сходил на всем ходу - Мы все же оставались невредимы. Бил самосвал машину нашу в лоб, Но знали мы, что ищем и обрящем, И мы ни разу не сходили в гроб, Где нет надежды всем в него сходящим. Катастрофы, паденья,- но между - Мы взлетали туда, где тепло, Просто ты не теряла надежду, Мне же - с верою очень везло. Да и теперь, когда вдвоем летим, Пускай на ненадежных самолетах,- Нам гасят свет и создают интим, Нам и мотор поет на низких нотах. Бывали "ТУ" и "ИЛы", "ЯКи", "АН",- Я верил, что в Париже, в Барнауле - Мы сядем,- если ж рухнем в океан - Двоих не съесть и голубой акуле! Все мы смертны - и люди смеются: Не дождутся и вас города! Я же знал: все кругом разобьются, Мы ж с тобой - ни за что никогда! Мне кажется такое по плечу - Что смертным не под силу столько прыти: Что на лету тебя я подхвачу - И вместе мы спланируем в Таити. И если заболеет кто из нас Какой-нибудь болезнею смертельной - Она уйдет,- хоть искрами из глаз, Хоть стонами и рвотою похмельной. Пусть в районе Мэзона-Лаффита Упадет злополучный "Скайлаб" И судьба всех обманет - финита,- Нас она обмануть не смогла б! 1979.

####### Я вам расскажу про то, что будет, Вам такие приоткрою дали!.. Пусть меня историки осудят За непонимание спирали. Возвратятся на свои на круги Ураганы поздно или рано, И, как сыромятные подпруги, Льды затянут брюхо океану. Черные, лиловые, цветные Сны придут и тяжко смежат веки, - Вот тогда вы, добрые и злые, Станете счастливыми навеки. Это будет так или иначе, Не скажу когда, но знаю - будет. Если плачут северные люди, Значит, скоро южные заплачут. И тогда не орды чингисханов, И не сабель звон, не конский топот, - Миллиарды выпитых стаканов Эту землю грешную затопят. 1976.

^^^^^^^^^ Я был завсегдатаем всех пивных - Меня не приглашали на банкеты: Я там горчицу вмазывал в паркеты, Гасил окурки в рыбных заливных И слезы лил в пожарские котлеты. Я не был тверд, но не был мягкотел,- Семья прожить хотела без *** ней все - кто от сохи, кто из народа,- И покатился я и полетел По жизни - от привода до привода. А в общем - что - иду - нормальный ход, Ногам легко, свободен путь и руки,- Типичный люмпен, если по науке, А по уму - обычный обормот, Нигде никем не взятый на поруки. Недавно опочили старики - Большевики с двенадцатого года,- Уж так подтасовалася колода: Они - во гроб, я - вышел в вожаки,- Как выходец из нашего народа! У нас отцы - кто дуб, кто вяз, кто кедр,- Охотно мы вставляем их в анкетки. И много нас, и хватки мы, и метки,- Мы бдим, едим, других растим из недр, Предельно сокращая пятилетки. Я мажу джем на черную икру, Маячат мне и близости и дали,- На жиже,- не на гуще мне гадали,- Я из народа вышел поутру - И не вернусь, хоть мне и предлагали. 1974 или 1975. ############# Я б тогда - даже думать боюсь! - Пил бы влагу потоком обильным, Но... по бабам - ни шагу, клянусь! Ну а если я средних масштабов - Что же делать мне, как же мне быть? - Не могу игнорировать бабов, Не могу и спиртного не пить! Конец 1950-х - начало 1960-х.

&&&&&&&&& Стих читает Никита Высоцкий: Я бодрствую, но вещий сон мне снится. Пилюли пью - надеюсь, что усну. Не привыкать глотать мне горькую слюну - Организации, инстанции и лица Мне объявили явную войну За то, что я нарушил тишину, За то, что я хриплю на всю страну, Чтоб доказать - я в колесе не спица, За то, что мне неймется и не спится, За то, что в передачах заграница Передает мою блатную старину, Считая своим долгом извиниться: - Мы сами, без согласья... Ну и ну! За что еще? Быть может, за жену - Что, мол, не мог на нашей подданной жениться?! Что, мол, упрямо лезу в капстрану И очень не хочу идти ко дну, Что песню написал, и не одну, Про то, как мы когда-то били фрица, Про рядового, что на дзот валится, А сам - ни сном ни духом про войну. Кричат, что я у них украл луну И что-нибудь еще украсть не премину. И небылица догоняет небылица. Не спится мне... Ну, как же мне не спиться?! Нет! Не сопьюсь! Я руку протяну И завещание крестом перечеркну, И сам я не забуду осениться, И песню напишу, и не одну, И в песне той кого-то прокляну, Но в пояс не забуду поклониться Всем тем, кто написал, чтоб я не смел ложиться! Пусть чаша горькая - я их не обману. 1973.

@@@@@@@@ http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1​%D... http://epizodsspace.no-ip.org/bibl/tm​... 6 - 30 июня 1971 года. Стартовал 'Союз-11'. После стыковки летчики-космонавты СССР Добровольский Г. Т., Волков В. И., Пацаев В. И. перешли в помещение первой в мире научной орбитальной лаборатории. В течение двадцатичетырехсуточного полета космонавты выполнили большую и сложную программу научных исследований и экспериментов. При возвращении на Землю, на участке спуска корабля, произошло быстрое падение давления в кабине спускаемого аппарата, что привело к внезапной смерти космонавтов. Падение давления явилось следствием нарушения герметичности. В. Высоцкий откликнулся на сообщение о гибели друзей наброском: «Я б тоже согласился на полёт, Чтоб приобресть блага́ по возвращеньи! — Так кто-то говорил, — Да! Им везёт!..» Так что ж он скажет о таком везеньи? Корабль «Союз» и станция «Салют», И Смерть — в конце, и Реквием — в итоге... «СССР» — да, так передают Четыре буквы — смысл их дороги. И если Он — живёт на небеси, И кто-то вдруг подня́л у входа полог Его шатра — быть может, он взбесил Всевышнего, Кто б ни был — космонавт или астролог... Для скорби в этом мире нет границ, Ах, если б им не быть для ликованья! И безгранична скорбь всех стран и лиц, — И это — дань всемирного признанья... 31 июня 1971. ##################### Написано на смерть погибших 30 июня 1971 года советских космонавтов Волкова, Пацаева и Добровольского. В черновой рукописи (опубл.: «Рукописи В. Высоцкого из блокнотов, находящихся на Западе» К.: «Высоцкий: время, наследие, судьба», 1996. — с. 62-63) 1 и 2 строфы записаны в обратном порядке. (Всеволод КОВТУН) Листок рукописи начинается со строк: У косм(онавта) человека закипает кровь, Когда вокруг него исчезнет воздух. После второй строфы зачёркнуты строки: Спокойствие, и радость, и сердца И разум -- всё сложилось воедино. СССР -- с начала до конца, Работа, подвиг, гибель и бессмертие.

*********** Что сегодня мне суды и заседанья - Мчусь галопом, закусивши удила: У меня приехал друг из Магадана - Так какие же тут могут быть дела! Он привез мне про колымскую столицу небылицы,- Ох, чего-то порасскажет он про водку мне в охотку! - Может, даже прослезится долгожданная девица - Комом в горле ей рассказы про Чукотку. Не начну сегодня нового романа, Плюнь в лицо от злости - только вытрусь я: У меня не каждый день из Магадана Приезжают мои лучшие друзья. Спросит он меня, конечно, как ребятки,- все в порядке! - И предложит рюмку водки без опаски - я в завязке. А потом споем на пару - ну конечно, дай гитару! - "Две гитары", или нет - две новых сказки. Не уйду - пускай решит, что прогадала,- Ну и что же, что она его ждала: У меня приехал друг из Магадана - Попрошу не намекать,- что за дела! Он приехал не на день - он все успеет,- он умеет! - У него на двадцать дней командировка - правда ловко? Он посмотрит все хоккеи - поболеет, похудеет,- У него к большому старту подготовка. Он стихов привез небось - два чемодана,- Хорошо, что есть кому его встречать! У меня приехал друг из Магадана,- Хорошо, что есть откуда приезжать! 1966.

_____________ Чем и как, с каких позиций Оправдаешь тот поход? Почему мы от границы Шли назад, а не вперед? Может быть, считать маневром, Мудрой тактикой какой - Только лучше б в сорок первом Драться нам не под Москвой... Но в виски, как в барабаны, Бьется память, рвется в бой, Только меньше ноют раны: Четверть века - срок большой. Москвичи писали письма, Что Москвы врагу не взять. Наконец разобрались мы, Что назад уже нельзя. Нашу почту почтальоны Доставляли через час. Слишком быстро, лучше б годы Эти письма шли от нас. Мы, как женщин, боя ждали, Врывшись в землю и снега, И виновных не искали, Кроме общего врага. И не находили места - Ну, скорее, хоть в штыки! - Отступавшие от Бреста И - сибирские полки. Ждали часа, ждали мига Наступленья - столько дней!.. Чтоб потом писал в книгах: "Беспримерно по своей..." - По своей громадной вере, По желанью отомстить, По таким своим потерям, Что ни вспомнить, ни забыть. Кто остался с похоронной, Прочитал: "Ваш муж, наш друг..." Долго будут по вагонам - Кто без ног, а кто без рук. Память вечная героям - Жить в сердцах, спокойно спать... Только б лучше б под Москвою Нам тогда не воевать. ...Помогите хоть немного - Оторвите от жены. Дай вам бог! Поверишь в бога, Если это бог войны. 1966.

/////////// Упрямо я стремлюсь ко дну, Дыханье рвется, давит уши... Зачем иду на глубину - Чем плохо было мне на суше? Там, на земле,- и стол, и дом. Там - я и пел, и надрывался. Я плавал все же - хоть с трудом, Но на поверхности держался. Линяют страсти под луной В обыденной воздушной жиже, А я вплываю в мир иной,- Тем невозвратнее, чем ниже. Дышу я непривычно - ртом. Среда бурлит - плевать на среду! Я погружаюсь, и притом - Быстрее - в пику Архимеду. Я потерял ориентир, Но вспомнил сказки, сны и мифы. Я открываю новый мир, Пройдя коралловые рифы. Коралловые города... В них многорыбно, но не шумно - Нема подводная среда, И многоцветна, и разумна. Где та чудовищная мгла, Которой матери стращают? Светло, хотя ни факела, Ни солнца мглу не освещают. Все гениальное и не- Допонятое - всплеск и шалость - Спаслось и скрылось в глубине! Все, что гналось и запрещалось... Дай бог, я все же дотяну, Не дам им долго залежаться. И я вгребаюсь в глубину, И все труднее погружаться. Под черепом - могильный звон, Давленье мне хребет ломает,- Вода выталкивает вон И глубина не принимает. Я снял с острогой карабин, Но камень взял - не обессудьте!- Чтобы добраться до глубин, До тех пластов, до самой сути. Я бросил нож - не нужен он: Там нет врагов, там все мы - люди, Там каждый, кто вооружен,- Нелеп и глуп, как вошь на блюде. Сравнюсь с тобой, подводный гриб, Забудем и чины, и ранги. Мы снова превратились в рыб, И наши жабры - акваланги. Нептун - ныряльщик с бородой, Ответь и облегчи мне душу: Зачем простились мы с водой, Предпочитая влаге - сушу? Меня сомненья - черт возьми! - Давно буравами сверлили: Зачем мы сделались людьми? Зачем потом заговорили? Зачем, живя на четырех, Мы встали, распрямили спины? Затем - и это видит Бог,- Чтоб взять каменья и дубины. Мы умудрились много знать, Повсюду мест наделать лобных, И предавать, и распинать, И брать на крюк себе подобных! И я намеренно тону, Зову: "Спасите наши души!" И если я не дотяну,- Друзья мои, бегите с суши! Назад - не к горю и беде, Назад и вглубь - но не ко гробу, Назад - к прибежищу, к воде! Назад - в извечную утробу! Похлопал по плечу трепанг, Признав во мне свою породу,- И я выплевываю шланг И в легкие пускаю воду!.. Сомкните стройные ряды, Покрепче закупорьте уши. Ушел один - в том нет беды, Но я приду по ваши души! 1977 ________________________________________ Версии: . . . . . . Но на поверхности держался. Земные страсти под луной В обыденной линяют жиже, А я вплываю в мир иной,- Тем невозвратнее, чем ниже. Дышу я непривычно - ртом.

* * * У профессиональных игроков Любая масть ложится перед червой,- Так век двадцатый - лучший из веков - Как шлюха упадет под двадцать первый. Я думаю, ученые наврали, Прокол у них в теории, порез: Развитие идет не по спирали, А вкривь и вкось, вразнос, наперерез. До 1978.

* * * У меня долги перед друзьями,- А у них зато - передо мной, Но своими странными делами И они чудят, и я чудной. Напишите мне письма, ребята, Подарите мне пару минут,- А не то моя жизнь будет смята, И про вас меньше песен споют. Вы мосты не жгите за собою, Вы не рушьте карточных домов,- Бог с ними совсем, кто рвется к бою Просто из-за женщин и долгов! Напишите мне письма, ребята, Осчастливьте меня хоть чуть-чуть,- А не то я умру без зарплаты, Не успев вашей ласки хлебнуть. Между 1967 и 1969.

___________ У Доски, где почетные граждане, Я стоял больше часа однажды и Вещи слышал там - очень важные... "...В самом ихнем тылу, Под какой-то дырой, Мы лежали в пылу Да над самой горой,- На природе, как в песне - на лоне, И они у нас как на ладони,- Я и друг - тот, с которым зимой Из Сибири сошлись под Москвой. Раньше оба мы были охотники - А теперь на нас ватные потники Да протертые подлокотники! Я в Сибири всего Только соболя бил,- Ну а друг - он того - На медведя ходил. Он колпашевский - тоже берлога!- Ну а я из Выезжего Лога. И еще (если друг не хитрит): Белку - в глаз, да в любой, говорит... Разговор у нас с немцем двухствольчатый: Кто шевелится - тот и кончатый,- Будь он лапчатый, перепончатый! Только спорить любил Мой сибирский дружок - Он во всем находил Свой, невидимый прок,- Оторвался на миг от прицела И сказал: "Это мертвое тело - Бьюсь на пачку махорки с тобой!" Я взглянул - говорю: "Нет - живой! Ты его лучше пулей попотчевай. Я опричь того ставлю хошь чего - Он усидчивый да улежчивый!" Друг от счастья завыл - Он уверен в себе: На медведя ходил Где-то в ихней тайге,- Он аж вскрикнул (негромко, конечно, Потому что - светло, не кромешно), Поглядел еще раз на овраг - И сказал, что я лапоть и враг. И еще заявил, что икра у них! И вообще, мол, любого добра у них!.. И - позарился на мой браунинг. Я тот браунинг взял После ходки одной: Фрица, значит, подмял, А потом - за спиной... И за этот мой подвиг геройский Подарил сам майор Коханойский Этот браунинг - тот, что со мной,- Он уж очень был мне дорогой! Но он только на это позарился. Я и парился, и мытарился... Если б знал он, как я отоварился! Я сначала: "Не дам, Не поддамся тебе!" А потом: "По рукам!" - И аж плюнул в злобе. Ведь не вещи же - ценные в споре! Мы сошлись на таком договоре: Значит, я прикрываю, а тот - Во весь рост на секунду встает... Мы еще пять минут погутарили - По рука, как положено, вдарили,- Вроде на поле - на базаре ли! Шепчет он: "Коль меня И в натуре убьют - Значит, здесь схоронят, И - чего еще тут..." Поглядел еще раз вдоль дороги - И шагнул как медведь из берлоги,- И хотя уже стало светло - Видел я, как сверкнуло стекло. Я нажал - выстрел был первосортненький, Хотя "соболь" попался мне вертненький. А у ног моих - уже мертвенький... Что теперь и наган мне - Не им воевать. Но свалился к ногам мне - Забыл, как и звать,- На природе, как в песне - на лоне, И они у нас как на ладони. ...Я потом разговор вспоминал: Может, правда - он белок стрелял?.. Вот всю жизнь и кручусь я, как верченый. На доске меня это й зачерчивай! ...Эх, зачем он был недоверчивый!" 1968.

!!!!!!!!!!!! * * * http://sem40.ru/index.php?newsid=234698​ &&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&& Стареем, брат, ты говоришь? Вон кончен он, недлинный Старинный рейс Москва-Париж,- Теперь уже - старинный. И наменяли стюардесс И там и здесь, и там и здесь - И у французов, и у нас,- Но козырь - черва и сейчас! Стареют все - и ловелас, И Дон Жуан, и Греи. И не садятся в первый класс Сбежавшие евреи. Стюардов больше не берут, А отбирают - и в Бейрут. Никто теперь не полетит: Что там - Бог знает и простит... Стареем, брат, седеем, брат,- Дела идут, как в Польше. Уже из Токио летят Одиннадцать, не больше. Уже в Париже неуют: Уже и там витрины бьют, Уже и там давно не рай, А как везде - передний край. Стареем, брат,- а старикам Здоровье кто утроит? А с элеронами рукам Работать и не стоит. И отправляют нас, седых, На отдых - то есть, бьют под дых! И все же этот фюзеляж - Пока что наш, пока что наш... Между 1973 и 1978.

)))))))) Реже, меньше ноют раны. Четверть века - срок большой. Но в виски, как в барабаны, Бьется память, рвется в бой... Москвичи писали письма, Что Москвы врагу не взять. Наконец разобрались мы, Что назад уже нельзя. Нашу почту почтальоны Доставляли через час. Слишком быстро - лучше б годы Эти письма шли от нас. Мы, как женщин, боя ждали, Врывшись в землю и снега, И виновных не искали, Кроме общего врага. И не находили места - Ну скорее, хоть в штыки!- Отступавшие от Бреста И сибирские полки. Ждали часа, ждали мига Наступленья - столько дней!- Чтоб потом писали в книгах: "Беспримерно по своей..." По своей громадной вере, По желанью отомстить, По таким своим потерям, Что ни вспомнить, ни забыть. Кто остался с похоронной - Прочитал: "Ваш муж, наш друг..." Долго будут по вагонам - Кто без ног, а кто без рук. Чем и как, с каких позиций Оправдаешь тот поход? Почему мы от границы Шли назад, а не вперед? Может быть, считать маневром, (Был в истории такой),- Только лучше б в сорок первом Нам не драться под Москвой. ...Помогите, хоть немного! Оторвите от жены. Дай вам бог поверить в бога - Если это бог войны. 1969.

* * * Прошлое пусть останется только здесь, в Музее древностей. Люди постепенно привыкают к чудесам. Время наступает такое, что каждому - по потребности... А у меня потребность - все вернуть по адресам. Вот она, собственность разных людей! Вещи, как вы сохранились! Я эту собственность сделал своей, Но.. времена изменились Навсегда, навсегда! Прошлое пусть останется только здесь, в Музее древностей. Люди постепенно привыкают к чудесам. Время наступает такое, что каждому - по потребности... А у меня потребность - все вернуть по адресам. Хватит гоняться за мной по пятам, Мрачное напоминание! Хватит с меня! Ты задержишься там, В этой приятной компании Насовсем, насовсем. Прошлое пусть останется только здесь, в Музее древностей. Люди постепенно привыкают к чудесам. Время наступает такое, что каждому - по потребности... А у меня потребность - все вернуть по адресам. Ты приходил, чтобы сбить с меня спесь, Шел к своей гибели прямо... Я ухожу, ты останешься здесь - Место твое среди хлама Навсегда, навсегда! 1966, июнь. ________________________________________ Примечание: Из фильма "Последний Жулик", Рижская киностудия, 1966.

@@@@@@@@@ * * * Проскакали всю страну, Да пристали кони - буде! Я во синем во Дону Намочил ладони, люди. Кровушка спеклася В сапоге от ран,- Разрезай, Настасья, Да бросай в бурьян! Во какой вояка, И "Георгий" - вот... Но опять, однако, Атаман зовет. Хватит брюхо набивать! Бают, да и сам я бачу, Что спешит из рвани рать Волю забирать казачью. Снова кровь прольется? Вот такая суть: Воли из колодца Им не зачерпнуть! Плачут бабы звонко... Ну, чего ревем! Волюшка, Настёнка,- Это ты да дом. Вновь скакали по степу, Разом все под атаманом - То конями на толпу, То веревкой, то наганом. Сколь кровь не льется - Пресный все лиман. Нет, хочу - с колодца,- Слышь-ка, атаман! Знаю, легче пьется На тугой карман, Хорошо живется - Если атаман. Есть у атамана зуй, Ну а под зуем - кобыла... Нет уж, Настенька, разуй, Да часок чтоб тихо было! "Зуй, где речь геройска Против басурман? Как тебе без войска?" "Худо, атаман!" А ведерко бьется Вольно - вкривь и вкось. Хлопцы, хлопцы, хлопцы,- Выудил, небось! Справная обновка, Век ее постыль: Это не винтовка - Это мой костыль! 1980.

* * * Проделав брешь в затишье, Весна идет в штыки, И высунули крыши Из снега языки. Голодная до драки, Оскалилась весна. Как с языка собаки, Стекает с крыш слюна. Весенние армии жаждут успеха, Все ясно, и стрелы на карте прямы. И воины в легких небесных доспехах Врубаются в белые рати зимы. Но рано веселиться! Сам зимний генерал Никак своих позиций Без боя не сдавал. Тайком под белым флагом Он собирал войска - И вдруг ударил с фланга Мороз исподтишка. И битва идет с переменным успехом: Где свет и ручьи - где поземка и мгла, И воины в легких небесных доспехах С потерями вышли назад из котла. Морозу удирать бы, А он впадает в раж: Играет с вьюгой свадьбу - Не свадьбу, а шабаш. Окно скрипит фрамугой - То ветер перебрал. Но он напрасно с вьюгой Победу пировал. Пусть в зимнем тылу говорят об успехах И наглые сводки приходят из тьмы, Но воины в легких небесных доспехах Врубаются клиньями в царство зимы. Откуда что берется - Сжимается без слов Рука тепла и солнца На горле холодов. Не совершиться чуду - Снег виден лишь в тылах, Войска зимы повсюду Бросают белый флаг. И дальше на север идет наступленье, Запела вода, пробуждаясь от сна. Весна неизбежна, ну, как обновленье, И необходима, как просто весна. Кто сладко жил в морозы, Тот ждет и точит зуб И проливает слезы Из водосточных труб. Но только грош им, нищим, В базарный день цена - На эту землю свыше Ниспослана весна. Два слова войскам: - Несмотря на успехи, Не прячьте в чулан или старый комод Небесные легкие ваши доспехи - Они пригодятся еще через год. 1972. -------------------------------------------------------------------------------- Версии: . . . . . . И необходима, как просто весна. Кто славно жил в морозы, Те не снимают шуб,- Но ржаво льются слезы Из водосточных труб. Но только грош им, нищим, . . . . . .

$$$$$$ Про меня говорят: он, конечно, не гений,- Да, согласен - не мною гордится наш век,- Интегральных, и даже других, исчислений Не понять мне - не тот у меня интеллект. Я однажды сказал: "Океан - как бассейн",- И меня в этом друг мой не раз упрекал,- Но ведь даже известнейший физик Эйнштейн, Как и я, относительно все понимал. И пишу я стихи про одежду на вате,- И такие!.. Без лести я б вот что сказал: Как-то раз мой покойный сосед по палате Встал, подполз ко мне ночью и вслух зарыдал. Я пишу обо всем: о животных, предметах, И о людях хотел, втайне женщин любя,- Но в редакциях так посмотрели на это, Что,- прости меня, Муза,- я бросил тебя! Говорят, что я скучен,- да, не был я в Ницце,- Да, в стихах я про воду и пар говорил... Эх, погиб, жаль, дружище в запое в больнице - Он бы вспомнил, как я его раз впечатлил! И теперь я проснулся от длительной спячки, От кошмарных ночей - и вот снова дышу,- Я очнулся от бело-пребелой горячки - В ожидании следующей снова пишу! Конец 1950-х - начало 1960-х.

&&&&&&& * * * Поздно говорить и смешно - Не хотела, но Что теперь скрывать - все равно Дело сделано... Все надежды вдруг Выпали из рук, Как цветы запоздалые, А свою весну - Вечную, одну - Ах, прозевала я. Весна!.. Не дури - Ни за что не пей вина на пари, Никогда не вешай ключ на двери, Ставни затвори, Цветы - не бери, Не бери да и сама не дари, Если даже без ума - не смотри,- Затаись, замри! С огнем не шути - Подержи мечты о нем взаперти, По весне стучать в твой дом запрети,- А зимой - впусти. Холода всю зиму подряд - Невозможные,- Зимняя любовь, говорят, Понадежнее. Но надежды вдруг Выпали из рук, Как цветы запоздалые, И свою весну - Первую, одну - Знать, прозевала я. Ах, черт побери, Если хочешь - пей вино на пари, Если хочешь - вешай ключ на двери И в глаза смотри,- Не то в январи Подкрадутся вновь сугробы к двери, Вновь увидишь из окна пустыри,- Двери отвори! И пой до зари, И цветы - когда от сердца - бери, Если хочешь подарить - подари, Подожгут - гори! 1971, ред. 1973.

```````````` Позвольте, значит, доложить, господин генерал: Тот, кто должен был нас кормить - сукин сын, черт побрал! Потери наши велики, господин генерал, Казармы наши далеки, господин генерал. Солдаты - мамины сынки, их на штурм не поднять. Так что, выходит не с руки - отступать-наступать. 1976.

* * * Под деньгами на кону (Как взгляну - слюну сглотну)- Жизнь моя,- и не смекну. Для чего играю. Просто ставить по рублю - Надоело, не люблю,- Проиграю - пропылю На коне по раю. Проскачу в канун Великого поста Не по вражескому - по ангельскому стану,- Пред очами удивленного Христа Предстану. В кровь ли губы окуну Или вдруг шагну к окну - Из окна в асфальт нырну,- Ангел крылья сложит - Пожалеет на лету: Прыг со мною в темноту - Клумбу мягкую в цвету Под меня подложит. Смерть крадется сзади - ну Словно фрайер на бану,- Я в живот ее пырну - Сгорбится в поклоне. Я - в бега, но сатану Не обманешь - ну и ну!- Глядь - я в синем во Дону Остудил ладони! Кубок полон - по вину Кровь пятном, и - ну и ну!- Не идут она ко дну,- Выпьешь или струсишь? Только-только пригубил - Вмиг все те, кого сгубил, Подняли что было сил Шухер или хипеш. 1980.

||||||||| * * * Парад-алле, не видно кресел, мест! Оркестр шпарил марш - и вдруг, весь в черном, Эффектно появился шпрехшталмейстер И крикнул о сегодняшнем коверном. Вот на манеже мощный черный слон - Он показал им свой нерусский норов. Я раньше был уверен, будто он - Главою у зверей и у жонглеров. Я был не прав: с ним шел холуй с кнутом, Кормил его, ласкал, лез целоваться И на ухо шептал ему... О чем?! В слоне я сразу начал сомневаться. Потом слон сделал что-то вроде па - С презреньем, и уведен был куда-то. И всякая полезла шантрапа - В лице людей, певиц и акробатов. Вот выскочили трое молодцов - Одновременно всех подвергли мукам,- Но вышел мужичок, из наглецов, И их убрал со сцены ловким трюком. Потом, когда там кто-то выжимал Людей ногами, грудью и руками,- Тот мужичок весь цирк увеселял Какой-то непонятностью с шарами. Он все за что-то брался, что-то клал, Хватал за все,- я понял: вот работа! Весь трюк был в том, что он не то хватал - Наверное, высмеивал кого-то. Убрав его - он был навеселе - Арену занял сонм эквилибристов... Ну все, пора кончать парад-алле Коверных! Дайте туш - даешь артистов! Между 1967 и 1969.

~~~~~~~~~~ ИЗ ДОРОЖНОГО ДНЕВНИКА. Ожидание длилось, а проводы были недолги. Пожелали друзья: "В добрый путь, чтобы все без помех". И четыре страны предо мной расстелили дороги, И четыре границы шлагбаумы подняли вверх. Тени голых берез добровольно легли под колеса, Залоснилось шоссе и штыком заострилось вдали. Вечный смертник-комар разбивался у самого носа, Превращая стекло лобовое в картину Дали. Сколько смелых мазков на причудливом мертовм покрове, Сколько серых мозгов и комарьих раздавленных плевр! Вот взорвался один, до отвала напившийся крови, Ярко-красным пятном завершая дорожный шедевр. И сумбурные мысли, лениво стучавшие в темя, Устремились в пробой - ну попробуй-ка останови! И в машину ко мне постучало просительно время. Я впустил это время, замешанное на крови. И сейчас же в кабину глаза из бинтов заглянули И спросили: "Куда ты? на запад? Вертайся назад!.." Я ответить не смог: по обшивке царапнули пули. Я услышал: "Ложись! Берегись! Проскочили! Бомбят!" Этот первый налет оказался не так чтобы очень: Схоронили кого-то, прикрыв его кипой газет, Вышли чьи-то фигуры - назад, на шоссе - из обочин, Как лет тридцать спустя, на машину мою поглазеть. И исчезло шоссе - мой единственный верный фарватер. Только - елей стволы без обрубленных минами крон. Бестелесый поток обтекал не спеша радиатор. Я за сутки пути не продвинулся ни на микрон. Я уснул за рулем. Я давно разомлел до зевоты. Ущипнуть себя за ухо или глаза протереть? В кресле рядом с собой я увидел сержанта пехоты. "Ишь, трофейная пакость,- сказал он,- удобно сидеть". Мы поели с сержантом домашних котлет и редиски, Он опять удивился: Откуда такое в войну? "Я, браток,- говорит,- восемь дней как позавтракал в Минске. Ну, спасибо, езжай! будет время, опять загляну..." Он ушел на Восток со своим поредевшим отрядом. Снова мирное время в кабину вошло сквозь броню. Это время глядело единственной женщиной рядом. И она мне сказала: "Устал? Отдохни - я сменю". Все в порядке, на месте,- Мы едем к границе, нас двое. Тридцать лет отделяет от только что виденных встреч. Вот забегали щетки, отмыли стекло лобовое,- Мы увидели знаки, что призваны предостеречь. Кроме редких ухабов, ничто на войну не похоже. Только лес молодой, да сквозь снова налипшую грязь Два огромных штыка полоснули морозом по коже, Остриями - по мирному - кверху, а не накренясь. Здесь, на трассе прямой, мне, не знавшему пуль, показалось, Что и я где-то здесь довоевывал невдалеке. Потому для меня и шоссе, словно штык, заострялось, И лохмотия свастик болтались на этом штыке. 1973.